Ленсовет. Санкт-Петербургский горсовет. Ленсовет-XXI 35 лет спустя. Политика. История. Философия. Ленсовет. Санкт-Петербургский горсовет. Lensovet. St. Petersburg City Council. Lensovet-XXI 35 years later. Politics. History. Philosophy. Lensovet. St. Petersburg City Council.
А.Я.Винников.
Цена свободы
Извлечение из книги. С. 581-606
Extract from the book «The Price of Freedom».
Deputy and author of the book Alexander Vinnikov talks about the confrontation between representative and executive power in Russia in 1993. The decision of the Small Council of the St. Petersburg City Council to disobey President Yeltsin and the repeal of this decision.
Страница создана
29 апреля 2025.
Исправлена
и дополнена
8 мая 2025.
Page created
on April 29, 2025.
Corrected
and supplemented
on May 8, 2025.
С начала 1993 года атмосфера в городском Совете начала постепенно меняться. С одной стороны, все указывало на относительную стабилизацию: отошли в прошлое схватки с Собчаком, Малый совет практически полностью взял на себя функции большого, и у основной массы депутатов, изредка собиравшихся на сессии, уже не было сил и желания что-то менять. До прекращения депутатских полномочий оставалось еще два года - было время подумать о будущем. Но реальный источник напряженности, тот, который привел к кризису щелкановского исполкома и образованию мэрии, не был до конца ликвидирован. Болезнь была «загнана внутрь» и все время норовила вылезти наружу.
Александр Яковлевич
Винников.
Цена свободы.
Подписано в печать
03.06.98 г.
Тираж 3000 экз.
СПб: Издательство
Библиополис,
1998. - 656 с.
ISBN 5-89739-002-9
Cерьезную угрозу хрупкому равновесию представляли амбиции Сергея Нестеровича Егорова, предпринявшего весьма хорошо подготовленную и чуть было не кончившуюся удачей попытку занять вакантную должность одного из заместителей Беляева. Мы не сомневались, что для Сергея Нестеровича это была лишь очередная ступень к достижению вожделенной вершины - поста председателя Совета, и приложили все усилия, чтобы помешать осуществлению его мечты. Мы - это созданная в начале 1993 года небольшая группа депутатов, поставившая своей целью содействие конструктивному сотрудничеству между мэрией и горсоветом.
«Новые либералы» - так назвали мы свое объединение, бывшее, по сути, клубом, в том смысле этого слова, который оно имеет в Англии. Круг учредителей клуба был заранее жестко ограничен и практически не расширялся за все время его существования (чугь меньше года). Вошли в эту «масонскую ложу», как за глаза называли нас в горсовете, мы с Серяковым (комиссия по науке и высшей школе) и депутаты:
- Сергей Попов (член планово-бюджетной комиссии, президент ассоциации коммерческих банков и будущий депутат Государственной Думы),
- Сергей Березинский (член комиссии по промышленности),
- Михаил Горный и Александр Шишлов (члены президиума),
- Петр Лансков (член Малого совета),
- Юрий Вдовин (председатель комиссии по гласности и средствам массовой информации),
- Юра Солодовников (заместитель председателя комиссии по конверсии и взаимодействию со структурами вооруженных сил),
- Леонид Романков (заместитель председателя комиссии по культуре).
От мэрии заседания клуба посещали Михаил Маневич (будущий председатель комитета по управлению городским имуществом) и Алексей Кудрин (заместитель Собчака начальник финансового комитета мэрии), иногда бывал Альфред Кох (будущий заместитель председателя Госкомимущества России). Кроме того, членом клуба был Косарев, представитель Центра экономических реформ Российской Федерации в Санкт-Петербурге. Несколько раз в заседаниях клуба принимал участие председатель Совета Александр Николаевич Беляев.
Собирались мы, обычно, за чайным столом дома у Сергея Попова, и каждое заседание было посвящено не просто обсуждению текущих политических событий в стране и в городе, но и выработке тактики поддержки или обструкции тех или иных решений, которые должны были в ближайшее время пройти через голосование в горсовете. Кроме того, мы пытались спрогнозировать как реакцию Совета на те или иные инициативы мэрии, так и последствия для города различных решений представительной и исполнительной власти.
К тому времени все депутаты — члены клуба, обладали достаточным влиянием в Совете и политическим опытом, чтобы путем закулисных переговоров с председателями комиссий, влиятельными членами фракций, да и просто при помощи хорошо скоординированных выступлений непосредственно перед голосованием (что оказывало очень сильное влияние на депутатское «болото») добиваться желаемого результата голосования. И в этом отношении мы работали достаточно эффективно, особенно при принятии бюджета и угверждении про граммы приватизации, не говоря уже о множестве более мелких вопросов и некоторых крупных конфликтах, которые были с нашей помощью ликвидированы в зародыше.
Разумеется, мы не были фракцией в обычном смысле этого слова, и хотя элементы фракционной дисциплины присугствовали, но скорее как свод неписаных правил, которых все члены клуба придерживались исходя из этических соображений. Именно психологическая совместимость и близость этических и политических позиций свела нас вместе и объединила вокруг главной задачи — оказать поддержку председателю Совета в его усилиях по консолидации депутатского корпуса и ослаблению противостояния мэрии.
<...>
Страна уже несколько лет жила в совершенно новых условиях. Советы, пытавшиеся руководить по-старому, только тормозили процесс естественно развивавшихся перемен. Люди из разных ветвей власти совместно решали конкретные проблемы, успешно манипулируя устаревшим законодательством (деятельность нашего клуба «Новые либералы» — блестящий тому пример, аналогичная ситуация складывалась и между депутатами Верховного совета и правительством), конфронтация между ветвями власти не нужна была никому, кроме тех, кто рассчитывал использовать ее в личных целях. Но таких людей было более чем достаточно.
Представление о заговоре обычно ассоциируется с таинственностью, секретными планами и клятвами верности общему делу. Реальность куда как более прозаична: просто на определенном этапе Руцкой, Хасбулатов и ряд близких к ним людей (понятие близости в этой среде имеет совершенно специфический, отличный от общепринятого смысл) увидел» реальную возможность усилить свои позиции в системе власти и обнаружили, что способны к согласованным действиям. Глядя на них, другие властолюбцы решили им подыграть, чтобы в случае успеха получить свою долю. Так начала разыгрываться сложная шахматная комбинация, дестабилизировавшая страну осенью 1993 года. Чем лучше выглядели шансы заговорщиков, тем больше у них появлялось сторонников, сторонников осторожных, готовых в любой момент предать их в случае неудачи. Но число людей, которые могли рассчитывать на солидный куш, было все-таки ограниченно, а привлечь на свою сторону людей нужно было много. И вот тут Хасбулатов использовал естественное стремление депутатов сохранить свое положение, которое в случае принятия новой Конституции становилось, по меньшей мере, неопределенным. Да и сама по себе попытка принять Конституцию, игнорируя депутатов, не соответствовала сложившемуся у них представлению, согласно которому именно они, народные избранники, олицетворяли закон, и все, что делалось без их санкции, было прямым беззаконием.
Буквально за неделю до кризиса мы с Володей Гельманом сидели в кабинете у Косарева и перебирали различные варианты развития событий. Приближался Съезд, на котором, скорее всего, президента ждало отрешение от должности, механизм принятия новой Конституции отсутствовал. Что будет?
Мы не решились заглянуть в неизвестность и сформулировать то единственное решение, которое логически вытекало из нашего анализа: больно уж опасен был этот путь, так мало соответствовало такому развитию событий, все, что происходило в стране.
Президент оказался решительнее нас.
Вечером 21 сентября 1993 года Ельцин выступил по Всероссийскому телевидению и зачитал свой Указ №1400 «О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации».
«В Российской Федерации сложилась политическая ситуация, угрожающая государственной и общественной безопасности страны».
<...>
Наутро предстояло открытие очередной, 19-й, сессии горсовета.
Утром 22 сентября Петербургский горсовет гудел, как растревоженный улей. Пройдя от фойе до своего кабинета, я уже был полностью в курсе всех московских новостей: Руцкой объявил себя президентом, Моссовет против Ельцина, в Москве перед Белым домом опять баррикады.
Сразу же после открытия сессии, депутатам раздали проект повестки дня сессии с 22 по 27 сентября. Предстояло рассмотреть городской бюджет, заслушать информацию мэра о подготовке города к зиме, отчет председателя городского Совета, депутатские запросы, вопросы мандатной комиссии — предстояла неделя обычной, довольно напряженной работы. Но с самого утра в повестку дня был включен вопрос о текущем политическом моменте, который буквально взорвал ход сессии и расколол горсовет на два непримиримых лагеря.
Ситуация определилась уже на этапе формулировки вопроса: коммунисты требовали рассмотреть вопрос «О мерах, необходимых для пресечения попытки государственного переворота» и другие столь же жесткие формулировки, «Демократическая Россия» предлагала более обтекаемые формулировки. Сошлись на обсуждении текущего политического момента. Но уже в ходе этого первого голосования обнаружилось, что жесткую формулировку коммунистов поддерживает очень много депутатов. Мы насторожились. Когда через некоторое время стали раздавать размноженные в письменном виде проекты решений, все стало ясно — солидарно с коммунистами голосовала одна из крупных и наиболее радикально-демократических фракций «Народный фронт», которую возглавлял Сергей Нестерович Егоров (имевший репутацию наиболее яростного антикоммуниста).
Разумеется, дело было не только в Народном фронте, заодно с коммунистами выступило подавляющее большинство членов Малого совета. Раскол произошел и в других демократических фракциях. Правда, значительная часть Демроссии поддерживала президента, кроме того, к нам присоединилось много депутатов, не принадлежавших ни к каким фракциям — но голосование показало, что ситуация в Совете изменилась радикально — сторонники президента утратили тот решающий перевес, который они всегда имели при обсуждении политических вопросов.
Количество проектов решений, предложенных как фракциями, так и отдельными депутатами, достигло нескольких десятков. Тон этих заявлений колебался в очень широких пределах: от примиренческого (пусть президент отменит Указ, а депутаты за это примут нужные ему поправки к Конституции!) до призывов к «немедленному пресечению незаконных действий бывшего президента Ельцина». Труднее всего было сторонникам президента — мы стремились к таким формулировкам, которые не оттолкнули бы наших потенциальных союзников. Прения по этому вопросу продолжались много часов, на трибуне сменилось несколько десятков ораторов.
Как всегда, в такие напряженные моменты не обошлось без курьеза. В разгар дебатов в зале появился лидер наиболее радикальной городской коммунистической организации РКРП Виктор Тюлькин и попросил слова. Отметив, что его «очень радует конструктивная позиция товарищей народнофронтовцев — не зря в свое время мы командировали к ним лучших представителей нашей партии», он заявил, что если ему предстоит выбор между демократическим фашизмом и буржуазным парламентаризмом, то он выбирает последнее, чем поверг в бурный восторг обе половины — Тюлькин был известен как стойкий приверженец диктатуры пролетариата!
Между тем для большинства депутатов выбор позиции был делом посложнее, чем для большевистского демагога. Марина Евгеньевна Салье призналась мне, что не спала ночь, — нарушение конституционного закона было налицо, и для нее выбор между поправшим Конституцию президентом и авантюристами Руцким и Хасбулатовым был мучительным. Но, разумеется, союз с последними был невозможен, и именно это обстоятельство разделило людей на два непримиримых лагеря.
После окончания дебатов наступил решающий момент голосование. Беляева в зале не было, сессию вел его заместитель Моисеев. Ввиду важности вопроса все голосования решили проводить поименно. На голосование было поставлено 17 проектов, из которых 5 было пропрезидентских, остальные — анти. В результате длительной процедуры ни один проект не набрал необходимого числа голосов. Наибольшее число голосов, набранное одним из пропрезидентских проектов было 121, антипрезидентские проекты, представленные фракциями «Народный фронт» Сергея Егорова и «Региональной партии центра» Игоря Артемьева набрали соответственно 122 и 126 голосов. Посовещавшись с коммунистами, Егоров и Артемьев предложили без обсуждения проголосовать за некий объединенный проект, составленный из этих двух проектов (что само по себе было серьезным нарушением регламента). Председательствующий Моисеев, не обращая внимания на протесты демороссов, поставил предложение на голосование — на табло выскочила заветная цифра 142, ровно половина присутствующих плюс один голос.
<...>
Ситуация была патовой, ни сторонники, ни противники президента не могли набрать нужного для победы большинства голосов. Тогда нами был составлен текст в поддержку действий президента, и депутатам было предложено под ним подписаться. Через день этот список, насчитывавший 136 подписей, был опубликован в петербургских газетах, причем число наших сторонников с этого момента начало систематически расти. Артемьев с Егоровым решили пойти другим путем.
На состоявшемся на следующий день заседании Малого совета было принято Решение №346 «О политической ситуации в стране». Этот текст заслуживает того, чтобы быть приведенным здесь полностью.
По существу этот текст (если бы он имел юридическую силу) означал, что Петербург выходит из состава России и предлагает сделать то же самое всем другим субъектам Российской Федерации, чтобы уже в качестве свободных государств собраться и обсудить возможности дальнейшего государственного устройства. Разумеется, малый Совет не имел права принимать решения по политическим вопросам, и организаторы провокации прекрасно это знали. Интересно, что одновременно с ними в нескольких городах противники президента, будучи не в силах получить большинство на сессии, повторили тот же трюк. Расчет был, несомненно, на внешний эффект, на то, что удастся утвердить это решение на сессии, а также на то, что в образовавшемся в стране правовом вакууме можно вообще делать все, что угодно. Но мне кажется, было еще нечто.
Собравшиеся на следующий день для продолжения сессии депутаты узнали об инициативе Малого совета и естественно положили ее обсудить — противники президента рассчитывали подтвердить это решение голосованием Совета, а сторонники Ельцина хотели его дезавуировать. Повторилось то же самое драматическое противостояние, что и день тому назад. Должен признаться, что у меня нервы не выдержали, и я предложил Демроссии просто покинуть сессию, чтобы сорвать кворум и не дать Совету принять положительное решение. Но в этой ситуации недюжинное хладнокровие проявил Георгий Сергеевич Васюточкин, взявший инициативу в свои руки и уговоривший нас не уклоняться от открытого боя, — по его расчетам, голосов у наших противников не хватало.
Васюточкин оказался совершенно прав. Нашим противникам, так же, как и нам, не хватило буквально нескольких голосов для победы. Ситуация опять оказалась патовой, но время работало на нас: сессия приняла решение прервать обсуждение политической ситуации и вернуться к городскому бюджету. Между тем в Москве уже собрался Съезд, открывшийся без кворума, так как многие депутаты его просто проигнорировали, и началось «стояние» оставшихся народных депутатов, низвергнувших Ельцина и назначивших президентом Руцкого, который вовсю пытался командовать страной и войсками. Ни страна, ни армия на его приказы никак не реагировали. В Белом доме отключили свет и воду, Ельцин обещал значительное выходное пособие и пенсию тем депутатам, которые добровольно сложат с себя полномочия, число депутатов, предпочитавших солидную пенсию мученическому венцу, росло с каждым днем.
Сведения, поступавшие из других регионов, носили противоречивый характер. На фоне успокоительных заявлений о поддержке президента вдруг проскальзывали сообщения, что большинство региональных Советов поддерживает Верховный совет. 24 сентября состоявшееся в Москве совещание руководителей субъектов федерации (непонятно кто и сколько) приняли угрожающее заявление в адрес президента от имени учрежденного ими Федерального совета из руководителей органов представительной и законодательной власти. Это был настоящий ультиматум с указанием срока исполнения требований — 28 сентября — после чего авторы документа обещали «приостановление» перечисления налогов в федеральный бюджет, блокирование экспортных поставок нефти и газа, основных авто- и железнодорожных магистралей. 26 сентября это собрание переместилось в Санкт-Петербург на правительственную дачу К-2 (смотри пункт 4 решения малого совета №346), где состоялось совещание, в котором принял участие Александр Николаевич Беляев в качестве участника. Наблюдал за происходившим Сергей Цыпляев — представитель президента в Санкт-Петербурге.
На следующий день на сессии Александр Николаевич рассказал об этом совещании и распространил среди депутатов принятое на нем заявление, наиболее серьезным моментом которого было следующее предложение:
«Мы предлагаем Съезду народных депутатов Российской Федерации предоставить полномочия по принятию актов о федеральных органах государственной власти переходного периода, о порядке их избрания и по организации проведения выборов органу, образованному субъектами Российской Федерации ... »
Далее президенту и Верховному совету предлагалось «прекратить нормотворческую деятельность».
До конца недели мы жили в ужасном напряжении, хотя формально сессия занималась рассмотрением плановых вопросов. В городе все было спокойно, но в Москве заседал пресловутый Федеральный совет, или совещание субъектов Федерации, распространявший один документ за другим. В одной из этих бумажек я прочитал, что местонахождением нового органа власти, который то ли уже образовали, то ли вот-вот образуют, субъекты Федерации выбран Санкт-Петербург! В Москве на этом бесконечно длящемся заседании Совета федерации неотлучно сидел Моисеев, оказавшийся там непонятно для чего и с неизвестными полномочиями. Помню только, что подписывать документы от имени городского Совета он права не имел.
Начиная со среды, когда в Москве начались беспорядки, поведение антипрезидентской команды в Совете существенно переменилось. Среди них выделились три лидера: Артемьев, Егоров и Кравцов. Тон выступлений стал жестким до истеричности (притом, что все трое — люди от природы очень мало эмоциональные, прекрасно владеющие собой). Попытки протащить через сессию заявление с требованием «снять блокаду Белого дома» следовали одна за другой. В один далеко не прекрасный момент Кравцов, чрезвычайно взволнованный, вбежал в зал и, потребовав слова, плачущим голосом зачитал паническую телеграмму Моисеева, сообщавшего о трагическом положении узников Белого дома и просившего санкции сессии подписать какое-то заявление, текст которого Кравцов даже не удосужился прочитать до конца. Несмотря на протесты демороссов против грубого нарушения регламента, Кравцов успел провести голосование, и Моисеев еще раз «сорвал куш». Лицо Кравцова буквально расцвело, когда, получив желанное «добро» от сессии, он помчался звонить в Москву.
К этому моменту уже было известно, что Белый дом обороняют баркашовцы, что самые темные силы в России объединились для поддержки тех людей, которых так истово защищали наши бывшие друзья. И трудно было, проходя по коридору Мариинского дворца, слышать в спину шипение «ельциноид», узнавая знакомый голос и еле сдерживаясь, чтобы не обернуться. А еще труднее было возвращаться домой и, лежа всю ночь с открытыми глазами, ожидать, что случится завтра, и, мысленно разговаривая с бывшими друзьями, в мгновение ока ставшими врагами, убеждать их, объяснять им, что они не правы, и понимать свое бессилие, потому что нас уже разделяла пролитая невинная кровь и смертный приговор, вынесенный сторонникам Ельцина Верховным Советом, приговор, который в случае их победы мог бы быть приведен в исполнение, ибо все наши имена были опубликованы в газете вместе с текстом соответствующего заявления.
Мне казалось, что они напряженно ждали успеха, с которым связывали очень многое для себя. И действительно, вчерашние депутаты горсовета, просто волею обстоятельств, в случае успеха этой авантюры могли стать строителями нового государственного образования, оттеснив в сторону московскую элиту, до сих пор занимавшую все лучшие места. Они видели, что это был тот самый единственный и великий шанс, который выпадает только раз в жизни каждого настоящего честолюбца. И вместе с ними грезили об очередном витке карьеры другие честолюбцы за тысячи километров от Санкт-Петербурга:
Выстрелы, сделанные из танков по Белому дому, положили конец этому сумасшествию, стоившему жизни множеству людей. Наутро после кровавой развязки в горсовете царило мрачное уныние. Стремление сохранить лицо боролось с самым обыкновенным страхом. Но и «победители» были не в лучшем состоянии: пролитая кровь лежала на всех нас.
Я потребовал включения в повестку дня вопроса «О политической ответственности городского Совета» и был поддержан Демроссией. Нужно было все-таки отменить злосчастное решение Малого совета. И хотя акт этот уже имел чисто символическое значение, страсти разгорелись нешуточные. Взявший перед решающим голосованием слово Александр Николаевич Беляев признался, что ему страшно видеть сверху, сколько взаимной ненависти накопилось и никак не может разрядиться в этом зале. В своем выступлении я заявил, что наравне со всеми несу ответственность за то противостояние, которое привело к человеческим жертвам, в том же духе выступали другие члены Демроссии. Но все было бесполезно. Протянутая нами рука опять наткнулась на стену.
Но в середине следующего дня Александр Николаевич Беляев неожиданно прервал заседание сессии и попросил прессу удалиться из зала. После того как это необычное требование было выполнено, он огласил секретную правительственную телеграмму, в которой президент Российской Федерации предлагал Санкт-Петербургскому городскому Совету определиться по отношению к его указу №1400 в связи с решением малого совета №346. Александр Николаевич сказал, что он вынужден немедленно поставить на голосование без обсуждения вопрос об отмене пресловутого решения Малого совета. Все поняли, что (в противном случае! — Прим. ред.) речь пойдёт о роспуске Совета.
Надо пояснить читателям спустя 32 года после описываемых событий, что по тогдашнему российскому законодательства решение представительного органа власти мог отменить вышестоящий над ним орган — Совет. Например, Ленгорсовет, помнится, отменял решения районного Совета (чрезвычайно редко). Решение Малого совета помимо сессии Ленсовета, мог отменить Верховный совет России, который был Ельциным уже распущен. Президент, как иная ветвь власти, отменить решение какого-то Малого совета областного города (хотя и федерального значения) юридически права не имел. Распустить Петербургский горсовет — сколько угодно! Вместе с оппозиционным Малым советом. Но тогда досадное решение Малого совета так и осталось бы законообразной нормой, которой бы воспользовались враги президента в Санкт-Петербурге при первом же удобном случае.
Как только большой Совет отменит решение Малого своего дитяти, то распускать его можно безо всяких юридических казусов и последующих сложностей для Кремля. Об этом я сообщил депутатам в курилке, и вопрос об отмене решения Малого совета сразу же застопорился. Не захотели депутаты терять свою зарплату в случае роспуска Совета большого. Ведь пока не отменено решение совета Малого, Петербургский горсовет имеет своеобразный иммунитет. Такого иммунитета не было у Моссовета, и Моссовет Ельцин сразу же распустил, чтоб воду не мутили тамошние депутаты в столице нашей Родины!
В зале началась истерика, депутат Журавский кричал: не потребует ли президент, чтобы депутаты голосовали стоя на коленях в проходе между креслами? Депутат Адушев потребовал провести голосование персонально, а не электронным способом, чтобы каждый из нас встал и вслух сказал, «за» он или «против»! Но Демроссия настояла на тайном голосовании. Через минуту решение Малого совета, испортившее нам столько крови, было отменено.
Здесь опять-таки надо пояснить читателям, что всё происходило не совсем так, как сохранилось в памяти автора книги «Цена свободы». Совсем не так!
Не хочу думать, что А.Я.Винников принимает читателй своей книги за полных профанов, которые и представления не имеют, сколько времени уходит на подготовку тайного голосования — печать бюллетеней и списков регистрации, извещение отсутствующих на сессии депутатов о важном событии, в котором им бы тоже не помешало поучаствовать, подсчёт голосов путём перебора использованных бюллетеней и т.п.
Будучи председателем счётной комиссии Петербургского горсовета, потому что после каждой сессии в течение двух лет выпускал отчёт о радикализме депутатов, и Совет понимал, кто лучше всех считает голоса, я наблюдал, как Демроссия растерялась. Ведь после трёх закрытых и двух поимённых голосований вопроса об отмене решения Малого совета с помощью электроники, ожидаемый председателем Совета результат не был достигнут. Отказывались голосовать работники силовых структур, коммунисты-ортодоксы. Голосовали «против» многочисленные и дружные фракции ЛНФ и «Март». И даже некоторые демороссы уклонялись от голосования, как это после легко было установить по лентам-распечаткам поимённых голосований. У каждого депутата был свой электронный ключ с кодом номера округа этого депутата. Спутать голосующего с его соседом было трудновато, если только сосед не умудрялся первым нажать на кнопочку соседского ключа, воспользовавшись тем, что хозяин ключа вышел «покурить».
Время близилось к обеденному перерыву. Председатель Совета А.Н.Беляев и секретарь сессии Г.С.Васюточкин имели вид жалкий. Я тогда и предложил им беспрецедентное решение: надо проголосовать тайно бюллетенями. Демороссы взбодрились, решение «голосовать тайно» сессией было одобрено. Для этого у Демроссии голосов хватило, так как вопрос процедурный. Более того, решающее голосование было назначено на послеобеденное время или даже на следующее утро!
Сторонники Ельцина ринулись обзванивать своих отсутствующих коллег и единомышленников. Так же, по всей вероятности, поступили и противники Ельцина. А мы — счётная комиссия — удалились распечатывать на принтере бюллетени для голосования — 400 штук. По установленному числу депутатских мандатов. Хотя к тому времени множество депутатов уже сложили свои полномочия, перейдя на работу в мэрию или даже эмигрировав из России.
По нашему регламенту, придуманному с несокрушимой логикой С.Н.Егоровым, голосовать бюллетенями следовало лишь по персональным вопросам, чтобы не обидеть баллотировавшегося куда-либо кандидата. Отменять решение «малого служки», как иногда презрительно обзывали Малый совет те депутаты, которых в этот орган не избрали, тайным голосованием — это роскошь! Но чтобы снять груз ответственности с моих коллег, снять пятно с их совести, я и предложил провести не предусмотренное регламентом, но самое честное голосование за всю историю нашего Петросовета.
Короче говоря, не через минуту, а только через несколько часов, после того, как счётная комиссия подсчитала все отметки на бюллетенях, выяснилось, что большинство участников этого голосования высказалось за отмену решения Малого совета. Председательствующий А.Н.Беляев, вздохнув облегчённо, объявил, что решения Малого совета больше нет, и уже собрался рапортовать куда-то в Москву. Но нашлись вредные депутаты, крючкотворы, доки в регламенте, которые напомнили, что для отмены решения Малого совета необходимо не простое большинство голосовавших, а большинство от избранных депутатов Петросовета, то есть к тому моменту порядка ста восьмидесяти голосов. Не нашлось столько бюллетеней в ящике нашей счётной комиссии с отметками за отмену досадного решения Малого совета. В ту пору мы ещё не навострились фальсифицировать голосование бюллетенями.
Снова вспыхнул спор. И сессия уже электронным голосованием постановила утвердить отмену решения Малого совета. В сущности, творился не порядок, а какой-то кошмарный сон! И длился он отнюдь не минуту, как показалось уважаемому А.Я.Винникову.
Унизились, конечно! Зато депутаты Ленсовета смогли ещё три месяца получать зарплату, а после роспуска Ленсовета, как учреждения, всем освобождённым депутатам и служащим ликвидированного юридического лица мэр распорядился выдать по шесть окладов. Ельцин и Собчак не поскупились, с врагами своими поступили великодушно, надо отдать им должное с благодарностью.
И ещё интересная ремарка к этому эпизоду парламентской истории Санкт-Петербурга. Нашлись среди депутатов правдолюбцы (и ельцинисты, и антиельцинисты), которые опрашивали выходящих из зала красных от волнения и обескураженных депутатов, кто и как заполнял свой бюллетень. Составляли списки! На следующий день списки сравнили. Некоторые осторожные депутаты расписались сразу и в том, и в другом реестре! Мне об этом рассказали в качестве анекдота, но было почему-то не до смеха!
С этого момента начался отсчет дней перед выборами в новое Федеральное Собрание. И через неделю воспоминания о злосчастной 19-й сессии стали постепенно забываться, как дурной сон. Каждому дню хватает его забот, сказано в Библии, а у депутатов, в особенности у тех, кто хотел баллотироваться в Государственную Думу, забот было выше головы. Но однажды, открыв утреннюю газету, я увидел знакомую фотографию и название статьи «Унесенный ветром». Из нее я узнал, что через несколько дней после сессии депутат Адушев покончил с собой.
Из последней его записки следовало, что он ушел из жизни, будучи уверенным, что по всей стране прокатится волна террора, последуют массовые аресты противников президента, расстрелы ... Если бы он знал, что через несколько месяцев все виновники этой кровавой драмы будут выпущены из тюрьмы и кое-кто даже вернется в большую политику! Но он этого уже никогда не узнает. Последняя туча рассеянной бури!
Но это была не последняя буря.
Конец извлечения.
Справка.
Депутаты Петросовета, которые на заседании сессии 8 октября 1993 года голосовали против отмены Решения Малого совета от 23.09.93 №346
-
Л.И.Агеева (окр. 169)
-
В.С.Александров (окр. 206)
-
Г.А.Алексеев (окр. 187)
-
М.И.Амосов (окр. 6)
-
И.Ю.Артемьев (окр. 125)
-
С.А.Басов (окр. 159)
-
М.В.Бегак (окр. 234)
-
Н.В.Богданов-Катьков (окр. 217)
-
А.В.Болтянский (окр. 85)
-
В.З.Васильев (окр. 334)
-
С.Е.Виноградов (окр. 22)
-
Б.Д.Вовченко (окр. 9)
-
В.Н.Воронцов (окр. 53)
-
Б.В.Гладких (окр. 186)
-
Г.Г.Гомзиков (окр. 36)
-
А.Д.Егоров (окр. 177)
-
А.К.Егоров (окр. 369)
-
С.Н.Егоров (окр. 211)
-
В.С.Жаров (окр. 8)
-
Н.Н.Журавский (окр. 291)
-
Л.И.Исаков (окр. 323)
-
Г.А.Кислицына (окр. 348)
-
Г.А.Кравченко (окр. 154)
-
А.А.Кузьмин (окр. 38)
-
В.Г.Лобач (окр. 168)
-
А.Е.Малкин (окр. 82)
-
В.М.Маньков (окр. 216)
-
Б.Н.Михеев (окр. 27)
-
Б.А.Моисеев (окр. 277)
-
С.М.Никифоров (окр. 198)
-
В.А.Павлов (окр. 34)
-
С.А.Павлов (окр. 317)
-
Н.И.Пашина (окр. 86)
-
Э.Б.Перчик (окр. 166)
-
М.И.Пирогов (окр. 156)
-
Ю.Г.Попов (окр. 335)
-
А.В.Прытков (окр. 35)
-
Р.В.Пясковский (окр. 120)
-
Н.Г.Радьков (окр. 51)
-
А.И.Родин (окр. 393)
-
С.А.Рябов (окр. 182)
-
А.Ю.Симаков (окр. 243)
-
В.К.Смирнов (окр. 252)
-
Н.Н.Смирнов (окр. 167)
-
В.И.Снегирев (окр. 318)
-
В.М.Соколов (окр. 259)
-
Н.М.Соловьев (окр. 133)
-
А.В.Толмачев (окр. 157)
-
А.К.Трубин (окр. 349)
-
С.Н.Удалов (окр. 144)
-
П.В.Цыпленков (окр. 25)
-
В.А.Чернышев (окр. 356)
-
В.З.Шестаков (окр. 195)
-
В.А.Шумский (окр. 136)
Поделиться с друзьями: